Светлана-Тигра. Мои стихи и проза.

[Создатель Миров]

Чудесно!

[Светлана-Тигра]

Чудесно!

Спасибо.

[Mihalis]

Светлана, замечательно!

[Светлана-Тигра]

Mihalis, спасибо.

[Светлана-Тигра]

Несколько строк о дураках
__________________________

Я никогда не спорю с дураками:
Они самоуверенны, как черти.
Способны недомытыми руками
Перелопатить мозг, уж вы поверьте!

Они скучны, дурны и просто глупы,
Они так важно надувают губы,
Не знают ничего - во всё и лезут,
И разговоры с ними - бесполезны.

***

- Почему и отчего дурак не знает ничего?
Отчего и почему непонятно всё ему?

- Потому и оттого дурак не знает ничего,
Оттого и потому, что - не учился ничему!

© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №125012307845

[Светлана-Тигра]

Кое-ктоки
__________________



Живи сто лет, товарищ Байден,
Из президентов ты ушёл
И пачку сливочного масла
Ты в холодильнике нашёл.


Ты ни за что ни отвечаешь -
Уже. Ты - ускользнул от всех!
Сухой тебе подарят памперс
За твой "успех".


Не понимают "кое-ктоки",
Что надо вовремя уйти,
Пока сухи его портки,
Пока малы его пороки...


© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №125020405864

[Светлана-Тигра]

Инопланетяне
____________________


Позвонили инопланетяне. Только что.
Хотят, чтобы я купила у них квартиру.
Я спрашиваю - а что сами не покупаете?
Отвечают - денег нет! Вот вы у нас купите, а уж потом и мы, на ваши деньги.
Отвечаю - звоните Зеленскому, у него есть мат. помощь от США.
Они - звонили, Зеленский сказал, что денег так и не получил.
Я им говорю - тогда звоните в ФСБ РФ, пока я вас не опередила.
Они повесили трубку.
Обиделись, что ли?!


© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №225020401398

[Светлана-Тигра]

Летунчик

Светлана Догаева

Рассказ занял второе место на конкурсе писателей-фантастов


*******************


**Во избежание утечки важной информации имена героев изменены, их должности не обозначены**



*******************

- Как ваша фамилия, имя и отчество? – я занёс ручку над листом бумаги.

- Как моё что? – растерянно переспросил он. – Я же вам в прошлый раз объяснил, что у нас не бывает фамилий… а зовут меня Летунчик.

***

День начался паршиво.


С самого утра я повздорил с Мариной. Именно я – в нашей семье вообще «всё это» начинаю только я. Марина никогда первой не ссорится, она просто выкатывает мне воз её обычных претензий, каждый раз добавляя парочку новеньких, бережно уложенных поверх наших старых, битых-перебитых горшков того, что социологи называют «семейными обстоятельствами».
Мы женаты пять лет, и воз за это время превратился в пятитонный самосвал. Что парадоксально - мы друг без друга жить не можем!


Я торопливо глотал сопливую недожаренную яичницу, а Марина бережно снимала с воза-самосвала и расставляла по всем углам кухни запылившиеся треснувшие реликвии наших близких отношений.


Я – плохой. Я никогда не прихожу с работы вовремя. Я не уделяю ей должного внимания. Она чувствует себя приживалкой, посудомойкой и рабыней. Мы сто лет не были в театре, триста лет не смотрели вместе кинофильмы и пятьсот лет не ходили в концертный зал Консерватории. Конечно, ей есть что надеть и что поесть, но мы же совсем не общаемся! Никто к нам не приходит, и мы сами почти не выбираемся в гости. Она по вечерам сидит в квартире, как тигр в клетке, и даже подруг пригласить не может – я после своей работы, видите ли, нуждаюсь в тишине и покое!..


- Между прочим, я и до работы тоже в этом нуждаюсь, - позволил я себе крамольную реплику.


Плеснул керосинчику в огонь, причём, совершенно сознательно: я уже опаздывал.


Мой домашний тигр после таких неконституционных заявлений с моей стороны либо начинает рычать на весь дом и бить хвостом по чему попало, либо гордо умолкает и удаляется в спальню, откуда до меня доносятся странные звуки: Марина тоже собирается на работу, в свой НИИ, и расшвыривает мелкие предметы по всей комнате. Чтобы вечером, когда мы наконец встретимся вновь, обвинить меня в чудовищном беспорядке, до устроения которого я её довёл.


Мне стало интересно – как жена отреагирует на сей раз?


А она произнесла очень странную фразу, в тот момент проскользнувшую мимо моего сознания:


- Ты со своим Летунчиком больше носишься, чем со мной! – после чего удалилась в спальню и чем-то там загремела.


Мебель решила передвинуть с утра пораньше или просто стул с дороги отшвырнула?


У меня в эту трагическую минуту как раз порвался шнурок на ботинке, и я, чертыхаясь, искал в шкафу старые кроссовки на «липучках». Не босиком же на работу топать! Так что загадочную фразу нежной супруги я пропустил мимо ушей.


Схватил «дипломат», послал в сторону спальни воздушный поцелуй и выскочил из квартиры, шипя, как дикий кот, которого попытались одомашнить насильственным путём.


- Я плохой, я плохой, я очень плохой! И мне придётся купить новые шнурки, а откуда я их возьму, а где и когда я их куплю? – напевал-завывал я себе под нос, сплющенный в тонкий блинчик в переполненном электробусе, уносившем меня на Петровку, к заветному дому, номер которого знает каждый человек в нашей стране.


Что-то царапало изнутри мой утомлённый с самого утра мозг. Что-то настойчиво пыталось пробиться из глубин к поверхности.



Марина выдала какую-то непонятную фразу! Какую же?


«Ладно, вечером она заново озвучит очередную претензию», - я отмахнулся от лишних мыслей, предъявил на вахте пропуск и вскоре оказался в своём кабинете.


А через несколько минут ко мне на допрос привели задержанного, я спросил, как его имя-отчество-фамилия, и он заявил…


***

И я вспомнил фразу Марины: «Ты со своим Летунчиком больше носишься, чем со мной!» - сказала утром моя нежная половинка, моя бешеная тигрица, любимая супруга моя.


- Значит, у вас не бывает фамилий? – я навалился грудью на стол и уставился подследственному в глаза.


Глаза, надо сказать, у него были примечательные. Абсолютно круглые, ярко-жёлтые, да ещё и вытаращенные на меня в каком-то детском изумлении. Маленький носик напоминал птичий клюв, светлые волосики хохолком топорщились на макушке, и был этот тип похож на взъерошенного совёнка, которого грубо вытащили из темноты на белый свет, отчего он совершенно растерялся.


- Не бывает, их давно отменили. А зовут меня Летунчик, я вам в прошлый раз говорил… - прочирикал он и моргнул.


Совёнок…


Летунчик, значит?


- А где это – у вас? На планете Ка-Пэкс? – я прищурился.


Он явно не понял вопроса – вновь моргнул и не ответил.


На днях мы с Мариной смотрели фильм про странного пациента психиатрической клиники и его доброго доктора. А моя ненаглядная вредина утверждает, что мы триста лет не сидели перед телевизором вдвоём и не гоняли на него киношку через компьютер. Опять моя жёнушка соврамши!



- В какой прошлый раз? – терпеливо, на манер сердобольного психиатра из фильма, уточнил я.


Совёнок по имени Летунчик растерянно потёр лоб:


- Месяц тому назад, в начале июня… А вы не помните? Вы правда совсем меня не помните? Значит, петля опять соскочила… вы же стали моим ориентиром… Я тогда так обрадовался, подумал, что всё получится, я смогу вернуться и отключить реле…



- Та-ак! – я откинулся на спинку стула, положил дешёвую казённую шариковую ручку поперёк листа протокола, с хрустом потянулся и укоризненно покачал головой: - Плохо вы психа разыгрываете, гражданин! Актёр из вас – никудышний!


- Я никого не разыгрываю, - устало выговорил Летунчик. – Я вам всё в прошлый раз рассказал, и тогда вы мне поверили. Но петля соскочила, и вы забыли!


- И что же я забыл? – поинтересовался я, сам не понимая, зачем.


Мне ведь надо спросить его совершенно о другом. К примеру, выяснить, почему этот странный тип залез ночью в магазин электроники?


И не просто залез, что-то оттуда украл и сбежал, как сделал бы любой нормальный вор! А просидел там вплоть до открытия, собирая какую-то непонятную установку из мельчайших то ли диодов, то ли триодов, то ли микро-транзисторов… Я в электронике не особо разбираюсь.


Продавцы, пришедшие утром на работу, с изумлением обнаружили посреди торгового зала абсолютно постороннего человека над грудой мелких, но крайне дорогих деталей, собранных в некую немыслимую конфигурацию, похожую на кубик Рубика с множеством граней.


Тип даже не вскочил при их появлении. Как сидел на полу, так и остался сидеть. Попытался что-то продавцам объяснить, размахивая руками и тыкая пальцем в свою абстрактную инсталляцию.


Продавцы дружным строем отступили на несколько шагов, кто-то вызвал полицию. Полиция и приехала, как ей и положено. Инсталляцию накрыли плотными листами целлофана, взятыми со склада магазина. А странного гражданина препроводили к нам, на Петровку.


Где мне лично и придётся с ним мучиться.


- Так что же именно я забыл? – повторил я.


Совёнок длинно вздохнул, моргнул и зачирикал:


- Я – Летунчик! Родился в Москве, в две тысячи девяносто девятом году. В две тысячи сто двадцать восьмом году я изобрёл машину времени. Вначале всё шло хорошо, я путешествовал по разным эпохам, изучал прошлое человечества… Моё хобби - история, - тут он застенчиво улыбнулся мне. – А потом в моей машине полетело реле, и меня стало кидать туда-сюда… Я никогда не знал, где и когда окажусь в следующий момент соскока петли времени! Это было ужасно, и становится всё хуже, я вам уже говорил! Поверьте мне снова, Вячеслав Николаевич! – и он прижал руки к груди.


У меня заболела голова. Она уже с утра ныла, как больной зуб, из-за очередной воспитательной акции Марины, которая никогда первой не ссорится. И которая откуда-то знала про Летунчика…


- Вам известно моё имя? Я его не называл, – я открыл ящик стола и пошарил в нём в поисках упаковки цитрамона. Не нашёл.


- Вы мне в прошлый раз представились, - заявил этот упёртый. – Но петля соскочила, и вы всё забыли!


- То есть, псих – не вы, а я? – разыграл я изумление. – И мы, выходит, уже встречались в июне?


Что-то со мной не то. Мне надо выяснить, какого чёрта он забрался в магазин, а я спрашиваю, кто из нас сумасшедший? В отпуск мне пора, да кто меня туда отпустит…


- В июне, пятого числа, - кивнул Летунчик. – Вы тогда тоже начали писать протокол, а потом реле перескочило, и я исчез отсюда, прямо у вас на глазах. Меня выкинуло в другой отрезок времени, как раз когда я подписывал бумагу… Вот ваш протокол, он остался тогда у меня, - он полез в карман, вытащил смятые листы и аккуратно разгладил их ладонью на моём столе.


***


Козьма Прутков призывал сограждан не верить глазам своим, если на клетке слона написано, что это лев. Или бегемот. Или как там у него было?..


Я в сотый раз перечитывал простые слова, записанные моим собственным почерком в протоколе месячной давности, и не верил глазам своим.


«Гражданин пожелал остаться неизвестным… Называет себя Летунчиком… Документов при нём не обнаружено… Неадекватен… Задержан утром пятого июня сего года в помещении магазина «Электроника» на улице 1905-го года… Собирал некую установку из не принадлежащих ему деталей, украденных им в данном магазине… Продавцы обнаружили… и тэ дэ, и тэ пэ… Вызвали полицию… Рекомендую направить подследственного на психиатрическую экспертизу ввиду… и тэ пэ, и тэ дэ…»


И – моя подпись. Моя, неподдельная! Я специально, с тех пор, как начал расписываться на разного рода официальных бумагах, тренировался, придумывал самые замысловатые вензеля и завитушки, чтобы её невозможно было скопировать!


И его подпись: «Летунчик», выведенная круглыми буквами усердного ученика начальных классов, без всяких выкрутасов, обрывающаяся резким прочерком вниз, до края листа…


Летунчик наклонился над столом и ткнул пальцем в эту линию:


- Вот! В тот момент меня и выкинуло отсюда, и ручка соскользнула. Она тоже у меня в руке осталась. Извините, я невольно унёс её с собой, - и он положил на листы протокола месячной давности мою собственную шариковую ручку.


Фирменную, тяжёлую, чёрную, с нарядным серебристым колпачком. Прошлогодний подарок отца на моё тридцатилетие.


Ручку, которую, как я думал, я потерял в июне, месяц тому назад, и очень расстроился. Наорал на Марину, чуть ли не впервые начав ссору первым. Обвинил её в том, что в нашем безалаберном доме никогда ничего невозможно найти, всё пропадает неведомо куда, как в пропасть проваливается.


- Откуда моя жена знает о вас? – спросил я заледеневшими губами.


Этот вопрос у меня не просто вырвался – он будто взорвал меня изнутри!


- Наверное, вы ей месяц тому назад обо мне рассказали, - смутился Летунчик. – О странном человеке без фамилии, который залез в магазин электроники и просидел там до утра, собирая какой-то непонятный прибор из украденных им деталей.




- Я не говорю с женой о своей работе… - прохрипел я и содрал с шеи галстук.


Летунчик сорвался с места, подбежал к столику в углу кабинета, налил в стакан воды из графина и принялся меня отпаивать.


Я выпил полстакана невкусной воды, поперхнулся, отпихнул Летунчика от себя и слабым голосом сказал:


- Поехали.


- Куда? – испугался он.


- В НИИ***. На работу к моей жене. Я должен вас ей предъявить. Я должен убедиться, что я не спятил! И что всё это происходит на самом деле! И что месяц назад я с вами уже встречался в этом самом кабинете! И писал этот немыслимый протокол от пятого июня! И что говорил о вас с Мариной! Потому что она вас помнит, а я – нет! А она утром заявила, что я ношусь с вами, гражданин Летунчик, больше, чем с ней! Вот мы к ней на работу и понесёмся, я вас ей покажу, а потом добровольно сдамся в тихий милый сумасшедший дом, где и буду отныне доживать свои скорбные дни!..


- Вы только не нервничайте, Вячеслав Николаевич, - прочирикал Летунчик и замахал на меня руками.


- Я абсолютно спокоен! – рявкнул я и нажал кнопку вызова дежурного.


Через несколько минут я оформил бумаги о проведении мер, необходимых следствию, вывел Летунчика из кабинета, усадил его в служебную машину и приказал водителю мчаться на полной скорости к НИИ***, где моя ласковая жёнушка с упоением вкалывает ради защиты кандидатской диссертации.


***


- Привет, – сказал я жене.


- Какой ещё «привет»? – неприязненно отозвалась Марина, поправляя белый халат. – Что случилось, почему ты вдруг сюда примчался? Тебе внезапно дали звание генерала полиции всея Москвы? Ты оторвал меня от важного эксперимента, я как раз должна была…


- Посмотри на этого человека, - чётко выговаривая каждое слово, произнёс я и буквально выдернул Летунчика из-за своей спины.


Что с Мариной сталось! Ей-Богу, если бы она так радостно улыбнулась мне за все наши пять лет совместной жизни, вместо того, чтобы повторять одни и те же претензии, я бы… я бы снова немедленно на ней женился!


- Ну где же вы пропадали?! – воскликнула моя верная жена и пошла, нет – побежала к Летунчику с распростёртыми для объятий руками. – Василь Васильич, мы без вас совсем зашиваемся!


- Василь Васильич?! – грозно надвинулся я на Летунчика.


Он нахохлился и шепнул:


- Пришлось мне так назваться тогда…


- Тогда – это когда же? – я продолжал теснить Летунчика в угол кабинета, но тут на нас обоих налетела Марина, оттолкнула меня и принялась трясти и пожимать бледные ладошки наглого обманщика и вора обеими руками.


- Славка, откуда ты его раздобыл?! – она радовалась, как ребёнок, нашедший пиратский клад в углу дачного двора. – Куда вы тогда пропали? Явились на день, проездом с конференции в Петербурге, ослепили нас всех нестандартным подходом к проблеме, и так же внезапно испарились! Сказали, что пойдёте в буфет, перекусите, потом вернётесь и покажете нам, что делать с прибором, а сами!..


- Марина, как зовут этого человека? – быстро спросил я.


- Василий Васильевич Загребин, доктор наук, профессор, работает в Петербурге, в НИИ-ZZZ, на кафедре… - начала было Марина.


- Это тот самый Летунчик, о котором ты сегодня утром сказала, что я ношусь с ним больше, чем с тобой! – заорал я. – Вор и псих! Человек из будущего, ха-ха-ха! У них там, в будущем, нет фамилий, а имя его – Летунчик, так он мне сказал! Его задержали этим утром – он взломал магазин электроники и всю ночь сидел там на полу и собирал какую-то мудрёную штуковину! И месяц назад, согласно этому протоколу, - я выхватил из кармана бумагу и потряс ею перед носом у Марины, - он провернул то же самое! И я его якобы уже допрашивал по этому поводу, если верить сему документу!




Марина открыла рот, попятилась и села на стул, оказавшийся позади неё. Хорошо, что не оступилась и не рухнула на пол.


- Летунчик?! – пробормотала она... и всё-таки упала, соскользнув со стула.


Я не успел её подхватить, но поднять кое-как сумел, хотя у меня тряслись не только руки, но и все внутренности, казалось, пустились в пляску святого Витта. А уж что творилось в моей голове – никакими словами описать невозможно.


И тут Летунчик возопил:


- Я понял! Вы оба – мои ориентиры! Зацепки! Теперь всё получится!..


***


Итак.


Месяц тому назад, пятого июня сего года, я допрашивал Летунчика в первый раз. Он мне рассказал свою историю, и я ему – по его словам! – поверил. От и до. И обещал помочь. Якобы!


И всё бы, наверное, было хорошо, но тут реле в его машине времени в очередной раз выдало фортель, временная петля, значит, соскочила, и Летунчик исчез из моего кабинета у меня на глазах, вместе с протоколом допроса. И с моей шариковой ручкой, подарком отца.


Я моментально забыл обо всём, как и мои коллеги, доставившие Летунчика к нам на Петровку. Как и продавцы магазина, куда Летунчик вломился тогда. Словно ничего и не было! И детали в том магазине чудесным образом вернулись на свои места, будто их никто и не воровал!


Утром шестого июня Летунчик внезапно обнаружил себя в НИИ***, где моя жена Марина и её коллеги трудятся над каким-то жутким электронным чудовищем. То ли они там ИИ рожают всем коллективом, то ли спутник для отправки к Венере собирают, в точности не скажу, ибо в электронике я мало что понимаю, как уже признался.


Забросило, значит, Летунчика в Маринин НИИ, и он очень обрадовался. А как же! Родные электронные «потроха», диоды-триоды, всякая мудрёная хрень с непроизносимыми названиями. А главное – люди, с которыми можно почирикать на их птичьем электронном языке. А при случае, глядишь, ещё и кучку деталек, потребных для починки реле машины времени, удастся уволочь с собой в предвидении очередного соскока, перескока и переноса в другую какую-нибудь эпоху. Где, может, никакой электроники ещё и не изобрели.


- Ведь меня могло и к фараонам в Египет зашвырнуть, - рассказывал нам с Мариной Летунчик, поедая с неимоверной скоростью пирожки в буфете НИИ, куда мы с Мариной его передислоцировали, подальше от глаз других работников института. – Уж там я бы точно застрял навсегда и погиб безвозвратно! Или на Марс бы выкинуло, к примеру, на будущую космическую станцию, которую мы скоро там построим, в две тысячи сто пятьдесят девятом году. Я знаю, я там уже побывал однажды, полгода тому назад. Закинуло меня туда на какие-то полчаса, хорошо, что я оказался внутри станции, а не снаружи! Я там парочку мюблингов от одной установки отвинтил – и унесло меня в Москву, во вчера, и я ночью взломал очередной магазин… А сегодня утром меня там и взяли, когда я пытался приладить мюблинг к своей конструкции.


- Мюблинг?! – глаза моей нежной супруги полыхнули фанатичным восторгом. – Это же тема моей кандидатской!


- Я вам его подарю, если вы мне поможете, - улыбнулся Летунчик и набросился на очередной пирожок. – Я же парочку отвинтил, на всякий случай, а мне и одного достаточно.


- Стоп, об этом – потом! – непререкаемым тоном заявил я. – Что дальше было, то есть, тогда… когда… ну, позже? Откуда вас моя жена знает – не как Василь Васильича Загребина, за которого вы себя выдали, а как Летунчика?!


А дальше было вот что.


Оказавшись в НИИ***, Летунчик быстро сориентировался. По лабораториям как раз разгуливала делегация видных учёных, приехавших для обмена опытом и всего такого прочего. Взломав дверь кладовки, стащив белый лабораторный халат и маску – они там все маски носят, чтобы на тонкую и толстую электронику не дышать! – Летунчик пристроился в хвост делегации. И из разговоров специалистов узнал, что некий В.В. Загребин ещё не приехал с конференции, проходившей в Петербурге. Поезд задержался, а все его очень ждут.


Некоторые учёные мужи шёпотом спрашивали друг у друга – а как выглядит знаменитый профессор, доктор наук, Василь Васильич Загребин? Оказалось, что роста профессор небольшого, имеет круглый животик, блондинистый, несколько сутулится, очков не носит, не очень ещё пожилой, ужасно умный и страшно обаятельный… а уж в своём деле сто собак съел и по части электроники утрёт нос кому угодно!


И Летунчик пошёл на риск: вежливо раздвинул лапками толпу учёных, вышел вперёд и назвался Загребиным. Маска очень помогла!


Тут же в него вцепилась моя жена, уволокла в свою лабораторию, и он там их всех и обаял до невозможности… а потом пошёл в буфет и уже не вернулся оттуда. Соскок-перескок, реле выдало щелчок, и Летунчика в очередной раз унесло во времени и пространстве.


И о нём тут же все позабыли. И Марина только сейчас о нём вспомнила.

А настоящий Загребин так и не приехал – позвонил и сказал, что захворал, продуло его в поезде.


- И всё же, почему моя жена запомнила ваше настоящее имя – Летунчик? – не отставал я.


- Ты во сне о нём говорил, - наконец-то объяснила мне верная супруга. – Целый месяц ты метался на кровати и всё стонал, не просыпаясь: «Летунчик, Летунчик! Псих ненормальный, машина времени, реле, временная петля, соскок», и прочее. Я не могла тебя разбудить, ты сам внезапно просыпался, диким голосом выкрикивал: «Летунчик!», потом валился, как сноп, обратно на кровать и уже не дёргался до утра. Мне было очень страшно… Я пыталась, я каждое утро пыталась тебя расспросить об этом загадочном Летунчике, а ты меня не слушал и не слышал, только ссорился со мной и убегал на работу!


- Ты не с того разговор начинала, - я попытался отбиться от её нападок. – Ты заводила свою обычную шарманку о том, что мы никуда не ходим развлекаться и ты сидишь дома, как тигр в клетке…


- Ну надо же мне было как-то настраиваться на серьёзный лад! – возмутилась Марина. – Вы, мужики, абсолютно ничего не понимаете!


- Это точно… Я вот, например, абсолютно не понимаю – что нам теперь с вами делать, гражданин Летунчик? – и я уставился на пришельца из будущего во все глаза.


И Марина тоже на него уставилась. С очень странным выражением лица.


Когда мы начинаем спорить – конфликтовать и абъюзиться, как сейчас выражаются, - мы словно остаёмся вдвоём на всём белом свете и забываем об окружающих нас людях, о том, где мы, когда мы. Выпадаем из реальности.


- Со мной? Ничего особенного, - сказал Летунчик, как-то весь подтянулся, и голос его зазвучал твёрдо и уверенно: - Вы проводите меня в лабораторию, Марина Яковлевна, я подарю вам мюблинг, а вы мне подарите две-три маленькие детальки. Недорогие, которые запросто можно списать в утиль, так что вам за это ничего не будет.


- Вы… серьёзно?! - я так и взвился, но Летунчик только отмахнулся и продолжил:


- Потом вы, Вячеслав Николаевич, отвезёте меня в магазин, где я этой ночью уже почти собрал установку для возвращения домой. Я присобачу к этой штуке второй мюблинг, взятый мной на марсианской станции, прыгну, куда и когда мне надо, и починю в машине времени это проклятое реле! И все обо мне забудут - кроме вас двоих, конечно!


- Почему – конечно? Я бы безумно хотел забыть о вас навеки, гражданин Летунчик! – заметил я.


- Потому что вас обоих зацепила моя петля времени! – ну очень понятно объяснил путешественник по историческим эпохам, чтоб его!


- Меня не просто с работы выгонят, а в тюрьму вместо вас посадят, если мы поедем в магазин и вы исчезнете у нас на глазах неведомо куда! – словно во сне, сказал я.


- Клянусь: все обо всём забудут, кроме вас двоих! И все детальки из моей конструкции вернутся в коробки на полках, как произошло в июне, согласно парадоксу времени! Словно ничего и не было. И всё будет очень хорошо! – Летунчик молитвенно сложил ладошки на груди.


- Лучше некуда… - я заворожённо разглядывал Летунчика и даже не пытался ему возразить, поставить его на место – законное место уличённого в краже преступника. Я даже стукнуть кулаком по столу и заорать на него был не в силах, хотя мне страшно этого хотелось!


«Мне бы сейчас вернуться в свой тихий кабинет, к моим обычным преступникам, простым и понятным, пусть даже иногда они нецензурно вопят на меня во всё горло, и забыть о Летунчике, словно его и не было!» - только эта трусливая мысль и крутилась у меня в голове.


- Поверьте, дорогие мои, это – единственный выход. Потому что… ну вот посадите вы меня в тюрьму за кражу в магазине, Вячеслав Николаевич. Я в камеру войду, а через минуту меня там уже не окажется! Меня опять перенесёт. Скандал будет! – и этот наглец, клянусь всеми УК и УПК мира, подмигнул мне жёлтым круглым совиным глазом!


- Не будет скандала, все же всё опять забудут! – и я с натугой заставил себя подмигнуть ему в ответ.


Выкинуть бы его в окно, а там пусть исчезает, куда хочет, раз и навсегда!


- Вы меня погубите, - горько сказал Летунчик. – И себя тоже. Может случиться так, что реле в моей машине окончательно взбесится, и меня будут закидывать туда-сюда. Да, сюда, в Москву, в ваше время! И я регулярно буду попадаться на ночных кражах в разных магазинах электроники. Меня будут привозить к вам, вам придётся заполнять очередные протоколы, а я буду исчезать неведомо куда вместе с вашими бумаженциями. Будете выкрикивать во сне: «Летунчик, Летунчик!», пугать вашу милую жену… В конце концов, она или разведётся с вами, или положит вас в психиатрическую клинику. У вас не родятся дети… Ничего у вас не будет в жизни хорошего, если вы мне не поможете – сейчас, в эту самую минуту!


Марина встала и просто сказала:


- Пошли!


- Куда? – но я уже всё понял.


- В лабораторию. А потом я поеду вместе с вами в магазин. Я хочу, я должна увидеть всё это своими глазами! Как он воткнёт мюблинг в недра своей установки из украденных в магазине деталей и исчезнет навсегда – из нашей жизни и из твоих снов! – прорычала моя тигрица.


- Магазин опечатан, - бессильно возразил я жене.


- Ничего, распечатаешь! – отрезала она. – В лабораторию, шагом марш!


И мы пошли в лабораторию…


***


Кандидатскую Марина защитила с блеском.


Закончился жаркий июль, отцветал щедрый плодоносный август.




Мы сидели за круглым столиком на веранде нашей дачи в Гороховке, объедались сочными помидорами и мирно спорили о том, чья очередь мыть посуду. Я утверждал, что мне надо отлить новые грузила для удочки, Марина мотала головой и говорила, что сегодня моё дежурство, а грузила до вечера не убегут.


Ещё мы планировали завтрашний поход в лес за грибами. И в этот момент соседский пёс воспользовался отсутствием своего хозяина – тот с утра уехал по делам. Врубель решил посмотреть, что мы поделываем, и перескочил через наш хлипкий заборчик, своротив пару реек. Взошёл на веранду, виляя хвостом, и уткнулся холодным носом в мои колени.


- Красиво сосед собаку назвал, - заметил я, почёсывая громадного ньюфаундленда за ушами. – Художественно пёс врубился! В следующий раз от забора и щепок не останется.


- Вымоешь посуду и починишь забор! - Марина показала мне язык.


- Хорошо, вымою и починю, но с условием: ты угостишь меня и Врубеля мороженым, - ответил я.


- После помидоров?! Революция в желуд… - Марина не договорила, уронила помидор мимо тарелки, он взорвался и ярко-алой кляксой растёкся по полу веранды, забрызгав мои любимые старые дачные штаны.


- Ты что?.. – но тут и я увидел, что её так изумило и даже напугало.


За забором стоял невысокий человечек с ярко-жёлтыми круглыми глазками и носиком-клювиком. Его светлые тонкие волосики топорщились во все стороны, потому что он сорвал с головы соломенную шляпу и весело махал ею, выкрикивая:




- Вячеслав Николаевич, Марина Яковлевна, это я, Летунчик! Узнаёте?! Я к вам в гости приехал!


- Ма-ма… - раздельно произнесла Марина.


Врубель заворчал было, но тут же его пасть раздвинулась в широченной собачьей улыбке. Пёс сорвался с места, махнул через забор, снеся ещё пару реек, и принялся с визгом скакать вокруг Летунчика, как малый щенок, норовя лизнуть его в лицо.


- Опять, опять… опять?! – сомнамбулически забормотала Марина, глаза её расширились и потемнели.


Я окаменел. Или оцепенел. Я не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни пошевелиться. Подумал – я сейчас умру. Вот сейчас, ровно через секунду…


А Летунчик и Врубель уже подошли к веранде. Пёс буквально вился под ногами нашего кошмарного знакомца и визжал от восторга.


- Я так рад вас видеть… а что это с вами? – Летунчик округлил до предела свои и без того круглые птичьи глазки… и вдруг понял и замахал руками: - Да нет же, нет, нет, нет! Всё в порядке! Я всё починил! Машина работает великолепно! Задавать ей параметры места-времени – одно удовольствие! Я просто хотел поздравить вас…


- С чем? – деревянным голосом спросила Марина.


- С защитой вашей диссертации… - растерянно произнёс Летунчик и поудобнее перехватил портфель под мышкой. – И я вам кое-что привёз, для вашей будущей докторской… Вы же будете докторскую писать? – вдруг требовательно спросил он у Марины.


- Буду, - машинально ответила Марина. – Буду, да… надо бы…


То ли я окончательно спятил, то ли наваждение рассеялось, то ли, наоборот, оно сгустилось, как грозовая туча, потому что я вдруг вскочил со стула и заорал во всё горло, напугав Врубеля и дачных соседей:


- Сгинь, пропади, рассыпься! Изыди, проклятый! Чтоб ты провалился!..


И откуда я это «изыди» выкопал - чёрт его знает.


Дальше была минута забвения. Или несколько минут. Или полчаса. Ничего не помню. Со мной «соскок» произошёл, и меня выкинуло из родной реальности в гулкую серую пустоту…


Марина прикладывала к моей макушке мокрое полотенце, Врубель сочувственно повизгивал и лизал моё лицо жарким языком. Наконец, я пришёл в себя и даже сумел членораздельно вымолвить:


- Вы… ты… откуда… взялся?!


Конечно, он охотно поведал, откуда и как он появился здесь и сейчас, в Гороховке, у нашего домика. Подождал, пока я очухаюсь, и всё рассказал.


Мы вчетвером сидели на веранде – Марина, я, Врубель и Летунчик, поедая мороженое из глубоких тарелок столовыми ложками. Впрочем, это я привираю: Врубель ложкой не пользовался.


Машину свою Летунчик починил, реле времени укротил, соскоков и петель больше не случится – никогда! Теперь он путешествует по разным историческим эпохам в своё удовольствие. В магазины электроники по ночам не залезает, ничего не ворует. Взял полставки в нашем времени в одном научном институте, читает аспирантам лекции по электронике и ведёт кружок истории.


И вот – решил нас навестить.


- Простите, что я так неожиданно заявился, - в сотый раз извинился Летунчик. – Я же не знал номеров ваших мобильников! Услышал от коллег на кафедре, что вы, Марина, защитили кандидатскую, в вашем НИИ*** уточнил адрес дачи. Вот и нагрянул… Это – вам, - он отодвинул тарелки со следами мороженого и вынул из портфеля аккуратный свёрток. – Эти детали мне уже не нужны, а вашей лаборатории они очень пригодятся. Подарок вам - от парадокса времени и от меня лично!


Марина развернула свёрток, окинула взглядом кучу мелких деталей и проводочков - и преобразилась в царицу Тамар от электроники, грозную и прекрасную.


- Это… это же!.. – она явно не могла поверить своим глазам.


- Да, это – оно, - с тихой гордостью произнёс Летунчик. – Я его сам изобрёл недавно! Видите, какое остроумное подключение?..


И тут они быстро-быстро, как два попугая-вундеркинда, защебетали что-то на своём компьютерно-электронном языке, абсолютно мне непонятном, перебивая друг друга и сияя от восторга.


Я посидел, послушал. Выкурил сигаретку. Вылизал две тарелки из-под мороженого, свою и Маринину. Дал Врубелю облизать обёртку от пачки. Выкурил ещё сигаретку…


Через полчаса я встал, сошёл с крылечка, поманил за собой соседского пса и сказал ему:


- Пошли-ка, братец, рейки приколачивать! Кто поломал наш забор? Вру-убель поломал, хорошая псина! Сам поломал, сам и поможешь чинить, будешь сидеть рядом, охранять меня…


Я примерился молотком к гвоздю, прислушался к бурной научной дискуссии на веранде и поделился с собакой важной мыслью, только что пришедшей мне в голову:


- Придётся мне доставать с чердака раскладушку. Похоже, Летунчик в этот раз надолго к нам залетел!


© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №225022301523

[Создатель Миров]

Хороший рассказ!
Добрый, а это последнее время редко встречается

[Светлана-Тигра]

Хороший рассказ!
Добрый, а это последнее время редко встречается

Спасибо. ))
Потому я и люблю ретро-стиль, тогда рассказы, как и авторы, были куда добрее современных авторов и их произведений.

[Mihalis]

Рассказ занял второе место на конкурсе писателей-фантастов

Браво и заслуженно!

[Светлана-Тигра]

Рассказ занял второе место на конкурсе писателей-фантастов

Браво и заслуженно!

Мой рассказ получил 77 баллов, а победитель всего на 1 балл меня опередил.

[Светлана-Тигра]

У залива

На морском берегу, у залива,
Где румянится ясный закат,
Становлюсь безрассудно счастливой,
Словно юность вернулась назад.


Алый парус сама нарисую!
Горизонт так прозрачен и чист...
Ни о ком, ни о чём не тоскую,
Слыша чаек прерывистый свист.


Я сливаюсь с ветрами морскими,
На песок набегаю волной...
Переливами сине-златыми
Море дарит и смысл, и покой.


© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №125022608462

[Светлана-Тигра]

К слову. Из Заметок писателя

Светлана Догаева

Я иногда удивляюсь вкусам читательниц... Именно читательниц - которым хочется что-либо почитать для того, чтобы поплакать-порыдать.


Меня, например, интересует прежде всего сюжет, динамика повествования, даже - простите! - мораль произведения.


Ещё интересует - к добру ли автор призывает, ко злу ли, или просто он задал читателям некую загадку, а сам теперь сидит в сторонке - или уже залёг в могилку! - и хихикает, наблюдая (с облака - в случае могилки!), как читатели и критики усердно отыскивают - каждый! - в его вещи что-то своё. Что-то - для себя.


Вообще, это нормально - искать в чьём-либо произведении что-то своё, нечто для себя.


Видимо, в своей юности я так нарыдалась из-за своей маменьки, что читать для того, чтобы возрыднуть над выдуманными страданиями героев, мне уже совершенно неохота. Да и слёзы эти будут ненастоящими. А так - лёгкий вздох и тихий смешок - во автор закрутил!


© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №225032100933

[Светлана-Тигра]

Остин и сестрички Бронте

Светлана Догаева

По сравнению с сестричками Бронте Джейн Остин суховата.

Бронте - селёдки, а Остин - уже вобла.
)))))

[Светлана-Тигра]

Я уже столько знаю, что кое-что не грех бы и позабыть.
(Рёнго Се)

[Светлана-Тигра]

Когда увянут цветы зла



Языки пламени взметались в чёрное небо и опадали, рассыпаясь алыми искрами. Спину холодил ветер, лицо горело от жара, но Аук не шевелился, не менял позы. Прищурившись, он смотрел, как танцует племя – в его честь.


Шаман Марин доводил себя до последнего градуса исступления. Руки его, высоко воздетые над головой, дрожали, жилы на них натянулись канатами, на потной коже плавились огненные отсветы костра. Скоро Марин отбросит бубен и колотушку, рухнет на землю и забьётся в экстатическом припадке, грызя землю и извергая изо рта чёрную пену. И закричит, закатив глаза, так, что видны будут только белки в алых прожилках воспалённых сосудов:


- Да увянут цветы зла!..


И племя подхватит этот дикий крик. Общий страстный вой вознесётся в бесконечное ночное небо и улетит к далёким звёздам, растворится и затеряется среди них – безвозвратно.


Аук подавил невольный вздох и перевёл взгляд на Биру.


Тело девушки, щедро умащенное ритуальными маслами, словно стало лепестком огня, отделившимся от костра, обрётшим голову, руки и ноги. Тело это, юное, сочное, прекрасное, изгибалось легко и плавно, перетекало из одной формы в другую, как струя раскалённой магмы, изливающейся из недр вулкана. Оно вызывало не вожделение, а восхищение своим совершенством. Волна иссиня-чёрных волос стекала по обнажённой спине бесконечною рекой, в которой Ауку предстояло утонуть этой ночью.


Потому что этой ночью Биру станет его женой.


Она уже ею объявлена.


А очень скоро Аук по праву возложит руки на её грудь - на эти великолепные круглые чаши, полные блаженства. И изопьёт он соки Биру из её потайного сосуда, опушённого чёрным мехом, и пестом своим он достигнет дна этого сосуда, и с возрастающей силою истолчёт его до появления сладкой, как мёд, росы. И зачнёт ей ребёнка, обязательно и непременно – сына!..


Так повелели вожди и шаманы, значит, так тому и быть.


И тогда увянут цветы зла в лесу, на опушке которого стоит деревня племени. Увянут навсегда, и отрава их исчезнет навеки и больше не будет смущать умы людей.


Так тоже сказали когда-то вожди и шаманы, и племя безоговорочно им поверило.


Поверил в своё время и Аук.


Марин достиг высшей стадии экстаза. Тело шамана вытянулось к небу, задрожало, отбросило высокую изломанную тень на стену Дома ритуалов… Бубен и колотушка выпали из его обессилевших рук, он рухнул плашмя и вгрызся зубами в землю. С его губ полетели клочья чёрной пены, и шаман надрывно взвыл:


- Да увянут цветы зла!..


Племя подхватило дикий вой, и он понёсся ввысь, к звёздам.


Биру на миг замерла в невероятной позе – застыла на одной ноге, устремив другую ногу тонким столбиком в небо, изогнувшись всем станом к земле, закинув руки за голову, выпятив для равновесия нежные округлые груди. Секунду она стояла так, похожая на внезапно окаменевший цветок пунцового пламени. И мягко соскользнула, стекла вниз огненной каплей, свернулась в клубочек у ног Аука.


- Хороша я для тебя, муж мой? – слегка задыхаясь после танца, спросила девушка.


Аук разжал занемевшие губы и хрипло ответил:


- Хороша, жена моя.


Биру приняла хрипотцу в его голосе за признак страсти. Откинула за спину густую чёрную волосяную копну и счастливо засмеялась, глядя расширившимися глазами в лицо наречённого мужа.


В глазах Аука играли багровые отблески догорающего костра, по лицу его метались рваные ночные тени.


- А помнишь, как мы в детстве… - оживлённо зашептала Биру, облокачиваясь о его колени.


Аук мерно кивал ей, улыбаясь, и вспоминал, как и что они делали в детстве.


Только вспоминалось ему не совсем то, о чём говорила его наречённая жена.


И даже совсем не то.


***


В лес ходить запрещалось.


Так было всегда, говорили вожди и шаманы. Сами они менялись, умирали прежние шаманы и вожди, рождались новые, а запрет оставался вечным.


Потому что когда-то, в незапамятные времена, с небес упал в этот лес огненный дракон Карун. Упал – и умер. Но перед смертью, которая была ужасной, долгой и мучительной, Карун отравил своим зловонным дыханием цветы в лесу. И стали они цветами зла. И всякий, кто пойдёт в лес, или не вернётся никогда, погибнув от ядовитого аромата, или возвратится неузнаваемым: перерождённым, изменённым, насквозь пропитанным злом. И разнесёт это зло по всей земле. И тогда погибнут все и вся, везде и всюду, навечно. И жизни не будет больше.


Аук смирно сидел вместе с остальными и слушал шамана Марина, приоткрыв рот. Сегодня ему вырезали костяным ножом первый ритуальный знак на груди. Он стал взрослым и, как прочие мальчики, достигшие возраста десяти лет, получил право выслушать начальное поучение о Великом Запрете, о драконе Каруне и о цветах зла.


Ауку всегда хотелось узнать: почему племя охотится только в низине, а не в дремучем лесу, где наверняка водится куда больше жирных вкусных зверей, чем внизу, в долине?


Сегодня он наконец узнал правду…


Аук прикрыл глаза и представил себе, как на густой лес валится огненное крылатое чудовище. Как оно корчится в смертных муках, испуская пламя из жуткой пасти… В лесу возникает пожар… Звери в панике бегут, кто куда; падают высокие деревья, охваченные пламенем… Мощь дракона иссякает, последними усилиями гаснущей воли он выдыхает облака ядовитого пара, и разноцветные лесные цветы чернеют, обугливаются их лепестки, и превращаются они в цветы зла…


Внезапно видение изменилось. Громадный дракон утратил крылья и стал чем-то иным, округлым и блестящим. Разумным или почти разумным… Это преображение почему-то показалось Ауку очень важным.


И ещё одна странность поразила Аука в превращении дракона. Он мысленно потянулся к этому странному, не успев понять, что оно есть такое, и…


- Наверное, дракон Карун был очень страшным! – вдруг шепнул ему кто-то на ухо.


Мальчик обернулся и увидел тощую длинноногую девчонку, настороженно уставившуюся на него исподлобья, из-под гривы спутанных густых чёрных волос. В её жутковатых чёрных глазищах невозможно было различить зрачки.


- Ты Биру? – вспомнил Аук её имя. – Дочка шамана Марина? А где все?


Он огляделся и увидел, что его сверстники куда-то исчезли. Заснул он, что ли? Позор, на первом же уроке о Великом Запрете! А ведь он так ждал этого откровения!


- Да, я Биру. Все уже ушли на ритуал очищения, - сообщила девочка. - Тебя одного ждут, меня за тобой отец послал!


Ритуал очищения проводился раз в месяц для мальчиков, достигших первого мужского возраста, десяти лет, и для девочек, достигших первого возраста женщины, двенадцати лет.


Аук вскочил. Как он мог забыть, ему же вчера сто раз говорили об этом, готовили к торжеству! Такой день сегодня – и первый урок Великого Запрета, и очищение, затем пир с ритуальными танцами и песнопениями. А он сидит тут и мечтает о драконе Каруне, как маленький!


- Бежим! – крикнула Биру и стрелой полетела к Дому ритуалов, сложенному из огромных глыб песчаника на берегу реки, впадавшей в Большую воду. – Не догонишь, спорим на десять тумаков! – обидно захохотала она на бегу, обернувшись через плечо.


Её чёрные волосы гривой необъезженной лошади мотались на ветру и хлестали Биру по спине, не хуже связки кожаных вожжей.


- Догоню! – азартно выкрикнул Аук и пустился за ней.


Не догнал. И получил от вредной девчонки десять чувствительных тумаков, под громкий хохот детей и взрослых племени.


Что происходило во время ритуала, Аук не мог бы сказать. Он смутно помнил, как испил вместе с новообращёнными сверстниками горькую воду из глубокой чаши, как душа его словно отделилась от тела и улетела далеко-далеко… И как он рассказывал шаманам, будто в полусне, о своих видениях – о драконе Каруне и о его превращении в нечто иное, о чём он не знал ничего и что так поразило его.


Ему мерещилось, что говорит он обо всём этом не в первый раз. Но ведь такого не могло быть?..


Когда дети вышли из транса, шаманы заставили их хором трижды повторить клятву Великого Запрета:


- Я никогда не пойду в лес и не разбужу цветы зла!


И Аук тоже повторил трижды вместе со всеми эти слова.



***



Близился рассвет.


Племя заснуло. Спалось людям сладко...


Свадебный пир в честь Аука и Биру был долгим, все наелись, напились, натанцевались, устали до изнеможения. Упали, где в последний раз стояли, вокруг догоравшего костра. Свернувшись клубочками, прижавшись к храпевшим во сне родителям, сопели носишками дети.


Вожди и шаманы со своими отпрысками улеглись отдельно, на тёплом каменном полу Дома ритуалов. Вулкан добр, вулкан спит и греет во сне каждое земное создание.


Только Аук и Биру не спали в эту ночь. Не возлегли, как положено мужу и жене…


Биру не понимала, что происходит. Ещё вчера она была уверена в том, что Аук полностью принадлежит ей, самой красивой девушке племени. Что он мечтает дождаться окончания пиршества и овладеть ею с бешеной страстью! И в первую же их двутелесную ночь одарит её семенем, которое через положенный срок станет их сыном.


В конце концов, она знает Аука с самого детства! Он доверял ей - всегда, всю жизнь!


Биру было двенадцать лет, Ауку - десять, когда она по приказу отца, шамана Марина, пришла за ним после первого урока Великого Запрета. И позвала мальчишку на обряд очищения, и обогнала его в беге к Дому ритуалов, и отвесила ему десять крепких тумаков за проигрыш!


После этого он ходил за ней, как собачонка, выполнял любой её каприз, любой приказ! И спустя четыре года сказал, что любит её и хочет её себе в жёны.


Между прочим, она могла найти себе кого и получше. Как на неё Пиртак смотрит: рот разевает – зубы выпадают! А сын второго вождя, Никаб, слюни глотает, стоит только ему краем глаза на неё взглянуть! Да и не только эти двое придурков от неё последний разум теряют. У красавицы Биру много и явных, и тайных поклонников. И насчёт кое-кого из них она ничего против не имела бы: изведала бы двутелесную сладость, и без всякого обременяющего умную девушку замужества.


А недавно, когда парню исполнилось четырнадцать лет, а ей шестнадцать, Биру узнала, почему это так важно – сделать Аука своим мужем: чтобы оставить его в племени навсегда. Ей доверили самую главную тайну… Уж она-то постаралась покрепче привязать этого приблудыша к себе, и вчера их наконец объявили мужем и женой!


И вот - муж сидит напротив неё, скрестив ноги, молчит и думает свои думы. Она уже пять раз Аука поцеловала, попыталась поиграть его пестом; подставила ему свою грудь и никем нетронутый скрытый сосуд, для поцелуев и ласк, а он будто не замечает жены! Лишь потрепал её по голове, как щенка! Сидит, молчит, думает… и это – всё, чего она добилась?!


Что с ним такое?! Почему он так ярит её?! Он же знает, каков её нрав, бешеный нрав дочери главного шамана Марина!


Биру не выдержит. Плюнет в лицо мужу… Нет, этого допустить нельзя.


Надо сдержаться и медовым голосом спросить эту ледышку, этого урода: о чём он так крепко задумался?


А он и правда – ледышка и урод! И любить его не за что!


Все люди её племени – высокие, мускулистые, кожа у них с красивым медно-красным отливом, волосы чёрные, жесткие и густые, как мех горного медведя. Черты лица – удлиненные, скулы высокие, глаза – раскосые, вытянутые к вискам, и цвет их – чернее самой ночи.


Аук… Кто он такой?! Найдёныш, приблудыш, неизвестно, кто таков и откуда взялся!


То есть, известно, но… И неизвестно – тоже.


Отец и другие шаманы знают. Знают вожди племени.


Биру тоже посвящена в эту тайну. В ту её часть, что двутелесной радости касается.


Слияние, соитие, взаимное нежное насилие, таинство любви телесной. Только любовники погружены в сию тайну, лишь им двоим она ведома, что делает их и соучастниками, и сопричастниками, и молчаливыми хранителями этой великой тайны.


О ней невозможно говорить вслух. Ни у кого не хватит бесстыдства поделиться с кем-то третьим, пятым, десятым рассказом о двутелесной радости.


Но где же она, эта радость? Биру так страстно танцевала для мужа, а он…


На самом-то деле, никто ничего об Ауке толком не знает! Вот и носятся вожди и шаманы с ним, как с расписным глиняным горшком тонкой работы. Не так возьмёшь в руки, не так поставишь - накренится он, упадёт и разобьётся. И неизвестно, какой яд из этого сосуда вытечет, кого и чем он отравит.


Аук ниже Биру на полголовы. Стройный, но кожа его – белее снега на горных вершинах, что сияют вдали, за лесом. Волосы – как цветки лютика, жёлтые, мягкие и пушистые, очень некрасивые, Биру всегда так думала!


А глаза? Голубые, словно небо в ясный летний полдень, круглые, как у котёнка, и никакой силы в них не отражается. Только внимание и вопросы, вечные вопросы и оскорбительное, ледяное внимание.


И ещё в них отражается… недоверие. Даже так – неверие!


Он не верит ей, вдруг с ужасом поняла Биру. И не только ей.


Аук не верит никому в племени!


С каких пор?!


Ведь только вчера… Нет, позавчера… Нет, это было прежде… раньше!


Было. Бы-ло!


А теперь – нет. Аук больше не верит. Никому.


Мысли Биру спутались и заметались, как стая встревоженных птиц.


Как она упустила этот момент? Опьянела от своей победы? От чувства хорошо выполненного приказа? Задание для Биру было – стать женой Аука и зачать от этой ледышки сыночка! И… И?!


Проморгала!


Её жестоко накажут, может, даже убьют! Но вначале – как следует над нею поиздеваются, потешатся! Истолкут лоно девичье жёсткими грубыми пестами, сотрут тело и душу Биру в кровавые ошмётки… и тогда она и сама умрёт, не отягчив их мужскую совесть недеянием добра в противовес злу…


Нет! Биру жива, и Биру хочет жить дальше!


Пусть она не любит мужа, белокожего Аука, пусть он её ударит, до смерти ведь не прибьёт, он же добрый! Он щенят и котят топить или сжирать никому не позволял, молоком их отпаивал и тайно выпускал на свободу в долине. Не отдавал Аук невинных тварей цветам зла!


Биру готова уйти с Ауком на край земли, к Большой воде, путь муж выпоит её молоком луговой коровы, как котёнка или щенка…


Пусть он не будет добрым, просто он - её муж, он обязан защищать жену от злого мира!


Даже при том, что мир и продал Аука, и купил - руками Биру. Купил и продал вождям и шаманам племени.


Аук – умный. Умный – значит, добрый. Не погубит Аук жену свою Биру…


Или?!


Добрый… но всё равно – отдаст Аук им свою жену? Молодую, сладкую, душистую, нетронутую? Отдаст? Как ей это видится?..


Никак!


Биру сама убьёт мужа, страшного белотелого чужака Аука. Его надо убить, немедленно!


Он всё или понял, или просто узнал.


Как, каким образом?!


Неважно!


Он опасен! Его надо сейчас же…



***



Марин подглядывал в щёлочку кожаной занавески, закрывавшей вход в Дом ритуалов.


Что-то не так, определённо!


Племя давно спит без задних ног, а Аук всё сидит у костра и даже не собирается овладеть Биру, своей молодой прекрасной женой. Уж что только девчонка ни выделывает, раскорячивается перед супругом, а найдёныш застыл, будто каменный истукан, и не реагирует.


- Чтоб тебя твои родные черти взяли, - ругнулся шаман. – Столько проблем из-за тебя, гад! Хватай девчонку, заваливай на шкуры, заделай ей ребёночка, и хоть сдохни потом, не заплачем! Цветок зла, мучитель!


Марин сплюнул и поморщился – от вкуса земли, которую он вынужден был грызть в припадке экстаза, пересохли губы, язык и гортань.


Он отошёл от занавески, свирепым шёпотом велел двум помощникам наблюдать за молодожёнами и направился в самый дальний угол Дома ритуалов.


Пройдя тайным ходом, хитроумно спрятанным за выступом стены, Марин спустился по крутым лестницам на несколько уровней и оказался в небольшом подвале, сухом и чистом. Повозился с металлической панелью, вделанной в стену, потыкал пальцем в плоские квадратики.


Что-то тихо загудело, сочно чавкнуло и чмокнуло. Лёгкий ветерок сдул горстку каменной крошки с пола.


Кусок стены отъехал в сторону, скрывшись в глубоком пазу.


Марин переступил через порог и оказался в длинной кишке коридора, плавным изгибом уходившим вправо.


Дверь в стене за его спиной встала на место, слившись с монолитом камня.


Под потолком налились трупным сине-белым цветом плоские квадраты матового стекла.


Из чёрной коробочки, висевшей у входа, послышался бесстрастный голос:


- Марин, это вы?


- Я, - устало ответил шаман. - Кабрит, ситуация выходит из-под контроля!


- Жду вас в лаборатории номер восемь, - отозвался голос.


В стене коридора бесшумно раздвинулись створки металлической двери. Открытая шестиколёсная тележка с поручнями, чуть покачиваясь, подкатилась к шаману и застыла перед ним, мигая синими и белыми огоньками.


Марин уселся на мягкую скамеечку, нажал нужную кнопку на пульте. Тележка поехала по коридору, плавно убыстряя ход. Шаман прикрыл глаза рукой. Его всегда раздражал искусственный свет.


Ехал он около получаса, даже успел вздремнуть.


Всё, мимо чего он проезжал, он видел тысячу раз: закрытые и открытые двери лабораторий, сложнейшие машины и приборы – и примитивные орудия труда и охоты, потребные для племени. Коллег, подчинённых, прямых и косвенных начальников, трудившихся под землёй, как муравьи, упорно и настойчиво.


Всю эту подземную жизнь, тайную, тихую, неприметную, он знал не хуже, чем простую, бурную и яростную жизнь племени во имя выживания – наверху.


Он был неотъемлемой и очень важной составляющей этих жизней.


Он был одним из создателей обеих частей сложнейшего процесса, имевшего единую цель. И цель эта, казалось, уже была достигнута, как вдруг Аук дал сбой.


- Дал сбой… сбой… - пробормотал в полусне Марин.


Вздрогнул – и очнулся: тележка остановилась перед дверями восьмой лаборатории.


Кабрит стоял на пороге, засунув руки в карманы белого халата.


- В чём дело, Марин? Проходите, рассказывайте! – велел он.


- Что тут рассказывать, вы всё видели и слышали, - буркнул Марин, слезая с тележки. Она тут же покатила обратно по коридору.


- И сейчас вижу! - Кабрит повернул голову и указал на мониторы, висевшие на стене напротив двери.


На больших и малых экранах вот уже более четырнадцати лет круглосуточно отражалась жизнь племени, во всех деталях, вплоть до самых интимных моментов. О чём рядовые члены племени, разумеется, и понятия не имели.


Марин впился взглядом в мониторы.


- Сидит, скотина! – яростно выдохнул он. – Не спаривается! Дура, она не старается!


- Не ругайте девчонку, она-то как раз старается, насколько я вижу, - заметил Кабрит. – Может, вы с зельем переборщили, отбили у юноши потенцию?


- Юноша! – Марин скривился от отвращения. – Проклятый пришелец! Аллергия у него, понимаете ли, на наши медикаменты! У него, знаете ли, иной химический состав его проклятой крови! Нельзя было, видите ли, колоть ему препараты, чтобы он поведал обо всех секретах своего корабля!


- Марин, успокойтесь, - Кабрит положил шаману руку на плечо, тот зашипел и резко стряхнул её. – Когда в лесную чащу необитаемого острова рухнул инопланетный звездолёт, вы практически моментально сочинили спектакль и расписали для всех роли в этой грандиозной постановке. Погрузить в гипнотический транс и переселить на остров полудикое племя из лесов Сантории – это же великолепно! Чтобы никто не вздумал пойти в лес и найти корабль, вы сочинили и внушили людям племени легенду о драконе Каруне и цветах зла!


- Ай, бросьте… - Марин взмахнул рукой, но Кабрит вдохновенно продолжил:


- Нет, молчите! Вы – гений!.. Пришельцу, белобрысому червячку, единственному уцелевшему из всего экипажа, тогда всего года три было – по нашему счёту. Мальчишка умудрился в полубессознательном состоянии вылезти из корабля и доковылять до берега океана, где мы его и подобрали. Он бредил, а мы ничего не понимали. Наши компьютеры до сих пор не расшифровали их язык полностью, мы не знаем, откуда инопланетяне летели и куда направлялись…


- Они, может, вовсе и не к нам летели, просто – так уж случилось, - проворчал Марин.


- Возможно, - кивнул Кабрит. - Но это было давно, и это уже неважно. Важно, что у мальчишки в памяти – код управления кораблём, уж это наши машины просчитать сумели! И вы изобрели гениальный выход – раз мальчишка даёт такую аллергию на наши сыворотки правды, что рискует сдохнуть, не успев передать нам этот код, так пусть будет примитивное племя, и вожди, и шаманы, и зелья, и трансы. Нам известна уже треть этого кода, по крайней мере. Мы столько новых технологий освоим, когда узнаем всё! А вы только ворчите и жалуетесь.


- Вам хорошо говорить о моей гениальности! - огрызнулся Марин. - Вы-то сидите сиднем тут, в чистой сухой лаборатории, пялитесь в мониторы, делаете выводы и прогнозы. А я, доктор наук, антрополог, работаю шаманом дикого племени! Скачу, как взбесившийся козёл, в ритуальных плясках, падаю на землю, грызу её, как припадочный, ввожу этого сукиного сына в транс! Да я грязной земли, песка и травы сожрал за эти годы больше, чем свежего мяса и фруктов! А результатов – ноль!


- Ну как так, ноль… - возразил было Кабрит, но Марин перебил его:


- А так! Что код есть и Аук выдаёт его по частям под гипнозом – это факт. Код зашифрован не только в его памяти, но и в молекулах его крови, и надо передать его ДНК ребёнку от какой-нибудь девки из племени, пока он не помер, – это тоже факт. А потом пусть хоть помирает, хоть живёт, нам уже будет всё равно! Хотя, конечно, лучше пусть помрёт. Для общего блага и спокойствия.


- Верно, - поддакнул Кабрит.


- И лучше пусть родится мальчишка, это легко устроить, - продолжил Марин. - Мы погружаем Аука в транс уже в течение четырнадцати лет. Умножьте-ка число лет на число месяцев! Слишком долго! Мы внушили сиротке Биру, когда ей было два года, что она – моя дочь. Подсунули её парню. Только что мы их поженили. А он с ней не спарился, тем не менее! Вон он, я вижу на мониторе – застыл, как статуя! Девчонка стелется перед ним шёлковой тряпочкой, а он на женушку – ноль внимания. По головке её гладит, и только-то! Почему, я вас спрашиваю, Кабрит?! Что мы сделали не так?! Почему…


Внезапно что-то щёлкнуло, и все мониторы одновременно погасли.


- Я вас слышу, - раздался голос из-под потолка.



***



Аук в последний раз погладил Биру по голове.


В самый последний раз.


Когда она поняла, что муж не собирается ласкать её, не возложит Аук ладони на её выпуклые чаши наслаждения, не станет толочь пестом дно ей тайного сосуда…


Когда она вдруг вскинулась с места, будто острый костяной нож, и широко открыла рот, и сверкнули её хищные белые зубы, которыми она намеревалась вцепиться ему в горло…


Когда она попыталась его убить, догадавшись, что он всё понял, всё знает…


Тогда Аук поймал её в этом стремительном броске – хищном прыжке пантеры, рывке самки леопарда, атаке львицы…


Заключил Аук в объятия жену свою Биру.


И ткнул твёрдым пальцем в особую точку на её шее. Без промаха.


Биру не успела понять, что он с ней сделал. Уснула – мгновенно. Как засыпала, будучи ребёнком - чистым, невинным. Каким и он, и она были… оба, совсем недавно.


Его названая жена уже не успеет проснуться, всё вспомнить и осознать, не успеет завыть бешеной волчицей, поняв, что он ускользнул от неё. От них – от всех.


И она не избегнет наказания за свою оплошность. За то, что упустила его – навсегда.


Аук достал из складки набедренной повязки небольшой металлический шарик. Тот слабо засветился, постепенно разгорелся и засверкал яркой голубой капелькой.


Аук подул на шарик и тихо, но отчётливо произнёс:


- Я вас слышу.


До его ушей донеслись выразительные возгласы, невнятный шум.


Аук вновь подул на шарик, легонько потёр его пальцем и добавил:


- И вижу. Вы меня слышите? Да. Но не видите. А я вас и вижу, и слышу!


Крики усилились, к двум исступлённым голосам, выкрикнувшим угрозы пополам с ругательствами, прибавились новые.


- Эй, там, в лаборатории номер восемь! – негромко молвил Аук, вглядываясь в слабо замерцавшую картинку, которую развернул перед ним в воздухе голубой шарик.


Крики мгновенно смолкли, будто кто-то щёлкнул выключателем. Слышалось только тяжёлое учащённое дыхание людей, ворвавшихся в лабораторию номер восемь по сигналу тревоги. Из коридоров набегали прочие, теснясь и толкаясь.


Аук вглядывался в их лица – испуганные, злобные, растерянные, ошеломлённые…


- Вчера, перед своей свадьбой, я нарушил Великий Запрет и побывал в лесу, - медленно произнёс он. – Тихо, вы все! – прикрикнул он на зашумевших было под землей, под его ногами, людей.


Их число всё возрастало, они толпой набились в помещение, от стены до стены, от порога до предела.


- Как ты посмел?! – выкрикнул шаман Марин, протиснувшись в первые ряды изумлённых подземных обитателей.


- А как вы посмели скрывать от меня правду?! – голос Аука гневно завибрировал. – Я вчера узнал, что мы летели именно к вам! Мы хотели поделиться с вами своими знаниями, показать вам нашу красоту и доброту! Не было никакого дракона Каруна, и не растут в запретном лесу цветы зла… И аварии не было - наш корабль сбили оборонные силы вашей планеты! Вы убили всех моих родных, а меня вы обманывали целых четырнадцать лет! Мне сейчас семнадцать - по вашему счёту, я старше Биру на один ваш год! Хотя, это уже неважно.


- Аук… Мы испугались… Мы… Я… Прости… Убить его!.. Нет!.. Поднять солдат в казармах!.. Вызвать ЧБР с побережья!.. Не позволю!.. Части быстрого реагирования!.. Он убьёт… Убить его… - донеслась до Аука дикая мешанина злобных, растерянных, оправдывающихся голосов.


Он коротко вздохнул и с горечью произнёс:


- Мы хотели дружбы с вами. Проникнув в корабль, я всё узнал, увидел и понял. И о себе, и о… вас. О племени, которое вы сюда переселили и вынудили играть в этом нелепом спектакле. О лабораториях, которые вы устроили под моим кораблём, - Аук выделил голосом слово «моим».


- Как… тебе… удалось?! – задыхаясь, выкрикнул Марин. – Мы не сумели… люки были покорёжены… резаки не брали металл…


- Корабль опознал меня, когда я приложил ладонь к его корпусу, - устало произнёс Аук. – Он биомеханический. Или квази-органический, если вам угодно. Корабль – часть нашей команды, которую вы убили. Часть меня. А я – часть его! Он раскрылся, как цветок, и впустил меня в свою чашечку, словно пчелу. И там ещё много мёда – для меня! Видите, как быстро я всё узнал и понял? Корабль изменил меня, раскрыл и расширил моё сознание, и научил всему – за одну ночь! А я полностью восстановил его функции – своим появлением и слиянием с ним.


- Код!.. – донеслись до Аука вопли чужаков. – Код в памяти и…


- И в моей крови, - закончил их общую мысль Аук. – Никакими трансами или передачей моей ДНК вы ничего бы не добились. Кровь моего ребёнка оказалась бы наполовину разбавлена кровью Биру, женщины вашей планеты! Корабль не отозвался бы, даже если бы, убив меня, вы залили весь корпус кровью наших потомков!


Жуткий вой общего разочарования отдался болезненным эхом в ушах Аука.


Он пожал плечами и с сожалением заметил:


- Если бы вы не испугались с самого начала, не атаковали бы наш корабль, или хотя бы рассказали мне всю правду, когда я немного подрос… Я открыл бы вам секреты наших технологий – добровольно! Просто сделал бы подарок новым друзьям.


- Я предупреждал!.. Нельзя было так с ним поступать!.. – услышал Аук чей-то отчаянный возглас.


- Вы контролировали и фиксировали всё, что происходило со мной в этом племени по вашим указаниям. А корабль все эти годы записывал ваши лабораторные опыты надо мною, - усмехнулся Аук. – Я видел файлы. Кое-что мне даже показалось интересным. Вы весьма изобретательны, чужаки, убийцы и лжецы!


- Что… Убить… Делать… Он с нами… С ним… Кончать… - взорвались возмущённые голоса в лаборатории.


Юноша встал, расправил плечи, осторожно переступил через прекрасное тело несостоявшейся жены-девственницы, погружённой им в глубокое беспамятство. Посмотрел на жителей деревни, лежавших вповалку вокруг кострища. Сон их был глубок и безмятежен – на свадебном торжестве в честь Аука и Биру все испили столько вина с сонным зельем, сколько сумели в себя вместить. Они сладко спали – и виновные в обмане, и невинные.


Аук обвёл сумрачным взглядом привычный с детства и такой предательский пейзаж. Деревня – прочные хижины из толстых сучьев, дома вождей и шаманов – из плит песчаника, громаду Дома ритуалов. Словно заново увидел он луг, речку, лес, спящий вулкан… декорации к спектаклю всеобщей лжи, в котором он играл долгие четырнадцать лет.


Играл не свою роль!


Аук покатал на ладони голубой шарик и сообщил подземным лабораторным крысам:


- Я иду в лес. Сажусь в свой корабль. Он умеет делать еду, мне её хватит на очень долгий путь. Никаких ЧБР вы не дождётесь: я дистанционно отключил ваши пульты связи с внешним миром, запер выходы из лабораторий и казарм. Мне пора. Я лечу домой. Да увянут все цветы зла!



***



В течение нескольких недель СМИ планеты на все лады обсуждали новость: на одном из островов в Южном океане внезапно проснулся давно угасший вулкан.


Вулкан буквально взорвался, остров раскололся на несколько частей и затонул с невообразимой быстротой.


Жившее на острове полудикое племя, ни в какую не желавшее приобщаться к благам цивилизации, погибло целиком. Оно не имело связей с внешним миром, только с такими же племенами, обитавшими на соседних островах. Но уж какие там у них были средства связи! Дымовые столбы от костров, почтовые голуби и редкие цепочки пирог, возивших для обмена примитивные товары и фрукты-овощи с одного острова на другие…


Согласно заявлениям СМИ, слухи об имевшейся на острове засекреченной военной лаборатории не подтвердились.


Впрочем, эта трагедия никого особо не впечатлила, разве что авиарейсы в некоторых прибрежных странах из-за выбросов вулканического пепла пришлось отменить и перенести. Цивилизованные граждане этих государств были очень недовольны природным мега-катаклизмом и выразили протесты своим правительствам. Надо же было кого-нибудь во всём обвинить, хотя власти тут явно были ни при чём.


Но катаклизм всё же свою роль сыграл: практически незамеченной прошла другая новость, касавшаяся астрономических наблюдений.


Многие астрономы, как профессионалы, так и любители, видели в одно и то же время в небе над южным полушарием планеты нечто, похожее на искусственное тело, летевшее по самостоятельной чёткой траектории. Кто-то даже успел это нечто снять на видео и сфотографировать.


Но спорам об НЛО столько же лет, сколько и самим НЛО, так что ничего точно установить не удалось. Предмет чиркнул по небу – и бесследно исчез в глубинах космоса.



***



Аук сидел в удобном кресле, поглаживал старый рубец от костяного ножа на белокожей груди, слушал тихий шёпот родного живого корабля и тихонько напевал себе под нос:



- Да увянут цветы зла… Когда же они увянут – все без исключения?.. Может, когда я умру, увянут и они… Я тоже сотворил зло, я вырастил очень большой цветок! Но это ничего… Когда-нибудь мы все увянем, как увяли цветы зла на той планете… Я убил их цветы зла - своим… Не все, но часть – убил… А в моём доме цветы зла не вырастут, нет, я не принесу с собой их семена… я надеюсь…


Корабль уверенно нёс Аука к его настоящему дому.


© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №225050701096

[Светлана-Тигра]

Размышления в День Победы
______________________________

Почему всё это безобразие происходит в Европе?

Они просто НИКОГДА по-настоящему не были благодарны СССР, в дальнейшем - России, за освобождение от нацизма.

Они хотели есть колбасу и пить баварское пиво. Не все, конечно, но многие.

А мы им не дали воспользоваться этими высочайшими благами цивилизации.

И им - не стыдно. Они забыли даже героев собственного Сопротивления. (((

© Copyright: Светлана Догаева, 2025
Свидетельство о публикации №225051001122

[Светлана-Тигра]

Лучше денег - то, что за деньги не купишь.
(Рёнго Се).