1985 / Алексей Литвиненко - Раскрытая книга

       -- Вот это да! -- Иванидзе с наслаждением почесал затылок. -- И оно работает?
       -- Конечно, -- ответил Бдлян. -- Еще бы ему не работать -- столько транзисторов! Да ты на схему посмотри!
       -- Ну, да, вижу, вижу. А это что, промежуточный каскад, да? Талантливо, талантливо. А это -- речевой узел?
       -- Нет, это рифмовочный.
       -- Ага, понятненько. А микрушки где брал?
       -- На базаре, конечно. Импортные.
       -- Ну, давай, что ли...
       Бдлян переместил пару ползунков и стал внимательно наблюдать за стрелками на панели. Какое-то время из динамика доносилось шипение, потом раздалось мягкое покашливание, и динамик заговорил вдумчивым дикторским баритоном:

Нам бы всем еще грамм по сто, и тогда,
Может быть, и разберемся, в чем беда.
Может станем чище, лучше на чуть-чуть,
Может сгинем, нам на радость, где-нибудь.

Где-нибудь нас отогреют, нам нальют,
Где-нибудь нас и задушат и убьют.
Не придется уж на грабли наступать -
Род пришел, и время камни собирать.

-- Потенциометр во втором каскаде подкрути, -- пробормотал Иванидзе.

Род пришел -- чумной и злой, как саранча,
Новый рот на землю -- с божьего плеча.
Хоть и зябко -- но придется помирать,
Нужно, братцы, место младшим уступать.

       -- Ты слышал? -- Ликовал Бдлян. -- Голос узнаешь? Дядя Володя из "Спокойной ночи, малыши"!
       -- Гриша, -- прошептал Иванидзе. -- Скажи, Гриша, у тебя спиртику нету?
       -- Есть, -- так же шепотом ответил Бдлян. -- Немножко есть. Трошки.
       -- Ну, накапай.
       И долговязый Бдлян подсуетился, сбегал в дальний угол к стеклянному шкафчику за мензурками, достал початую пятилитровую лабораторную бутыль и, обхватив ее горло салфеткой, аккуратно, чтобы не разлить, наполнил мензурки невероятно прозрачной жидкостью, в которой, если приглядеться, можно было даже заметить тончайшие нити вихреобразных течений.
       -- На выходном каскаде помехи, -- сморщившись, словно кислый помидор, и понюхав кусок канифоли, сообщил Иванидзе. -- Конденсатор нужно ставить.
       -- Да, -- согласился Бдлян, вытирая рот салфеткой. -- Электролит какой-нибудь. Просто под рукой не было.
       -- А давай еще раз, а? Только я сам, можно?
       -- Давай.
       Иванидзе поколдовал над ползунками, динамик вновь прокашлялся ("Помехи в выходном", -- ткнул пальцем в схему Иванидзе) и заговорил снова тем же сакральным баритоном:

Не росчерком, не прочерком, не сметой -
Асбест, цемент, гудрон да скипидар -
Постановлением Верховного Совета
Назначен нам Верховный Комиссар.

-- Это оно про кого? -- Не понял Иванидзе. Бдлян сделал ему умоляющий знак замолчать.

Да будет он мудрее Соломона,
Да будет он живее всех живых,
И кормчим небывалого разгона,
И зодчим новых мельниц ветряных.

Они еще долго вслушивались в бормотание динамика, Бдлян пару раз бегал в соседнюю лабораторию за запасными резисторами, Иванидзе в это время украдкой наливал себе из бутыли и чокался с нею же. Постепенно в лабораторию стали пробираться сумерки, но не обычные -- застойные и теплые, так хорошо встречаемые у пивного ларька, а какие-то иные... Так начинался год 1985, и друзья не знали, что пить им оставалось что-то около четырех месяцев, не более.

Текст, который вы только что прочитали, еще не имеет аннотации. Если вы хотите, вы можете предложить свой вариант, тем самым облегчив выбор предмета чтения другим читателям.

Хорошо, какая прелестная миниатюра! Спиртиком так и играет. Сколько нежности и озорства! Любви, тоски по ушедшему прошлому. В авторе чувствуется незаурядный запас таланта, рассыпаемый на мелкие шалости и поиск выпитой истины. Удачи Вам, Лешенька!